Ко мне долгое время ходила на консультации одна молодая женщина, Светлана, очень красивая, стройная, но несчастная. Она отказывалась встречаться с другими людьми, ей не нравились коллективные занятия, потому что она не могла прилюдно выразить свои сомнения и тревоги, ей было не по себе от пристальных взглядов и оценивающих реплик. Разумеется, я не настаивала на групповых занятиях, раз Светлана не сумела вписаться в коллектив; я прекрасно понимаю, что не все люди способны избавиться от стеснительности и преодолеть внутренние комплексы, мешающие свободному общению. Светлане привычнее было делиться своими проблемами в интимной обстановке, и я внимательно выслушивала ее и старалась помочь. Надобно сказать, что через десять сеансов девушка почувствовала себя значительно лучше, а еще через пять встреч мы с ней поняли, что наша работа успешно завершилась: моя помощь больше не требовалась, Светлана освободилась от своих страхов. И так как в настоящее время у моей подопечной все нормально (иногда она заходит ко мне и рассказывает о своей новой жизни!), я решила кратко изложить ее историю, поскольку сочла ее заслуживающей внимания и весьма показательной. Возможно, она поможет кому-нибудь из вас понять, что с вами такое происходит и каким образом можно и нужно выходить из жизненного тупика!
Светлана обратилась ко мне через три года после смерти своей двоюродной сестры. Причина была не в переживаниях девушки, ведь она практически не знала свою умершую родственницу, а в самом факте смерти: дело в том, что в Светиной семье по женской линии передавалось страшное заболевание, от которого в молодом возрасте умерла и мать Светы, и ее бабушка, и вот теперь еще и двоюродная сестра, – рак груди. Светлана росла под присмотром отца и тетки, и с детства она слышала разговоры взрослых о «злом роке, преследующем их семью». Будучи еще совсем крошкой, Светочка начала бояться взрослой жизни, поскольку она грозила принести с собой раннюю смерть. Повзрослев, Светлана сумела задвинуть свой страх на задворки души, но полностью от него не избавилась, – да и как она могла забыть о том, что носит в себе гены страшной болезни? Однако она заставила себя временно не думать об этом. Она поступила на журфак, благополучно проучилась четыре года, и тут умерла ее сестра. Дремавший в ней до поры до времени страх поднялся со дна души и заявил о себе во весь голос. Светлана перестала спокойно спать и больше ни о чем, кроме грозящей ей опасности, думать не могла.
Когда Светлана впервые пришла ко мне, одета она была не то что плохо, скорее небрежно, лицо у нее было бледное, осунувшееся. Ей было тогда всего двадцать шесть, но выглядела она старше; было видно, что ее что-то гнетет. Я заставила девушку выговориться, не останавливая ее и даже не задавая вопросов, – я понимала, что ей необходимо избавиться от тяжкой ноши, навалившейся на нее. К концу ее монолога я разобралась в том, что происходит: Светлана подчинила свою жизнь страху, утратив контроль над ситуацией и своими чувствами. Таким образом, сама того не желая, она действовала на руку своему страху: через некоторое время она неизбежно заболела бы, и это стало бы для нее последней каплей, девушка уверилась бы в том, что избежать печальной судьбы невозможно, и кто знает, что было бы дальше... От отчаяния люди совершают необдуманные поступки, и может быть, Светлана решилась бы на самоубийство. Честно говоря, я была очень рада, что девушка не дотянула до последнего и пришла ко мне в тот момент своей жизни, когда я еще могла помочь ей.
Поначалу я старалась говорить как можно меньше, не выносить оценок и не давать советов; мое терпеливое молчание и внимательный взгляд служили определенной цели – они давали Светлане возможность почувствовать себя спокойно и уверенно, и постепенно девушка перестала меня бояться; ее рассказ о себе и своем страхе стал обрастать новыми подробностями и деталями, причем большая часть из них была интимного характера. Очень скоро я поняла, что Светин страх заболеть и умереть напрямую связан с ее представлением о мужчинах и любви, и корнями он уходит в далекое детство, в ту пору, когда мать Светланы умерла и девочка осталась одна с отцом. Тетка приехала к ним только через год, а до этого времени отец и дочь жили вдвоем. Уловив эту четкую взаимосвязь, я поняла, каким образом я могу повлиять на девушку и научить ее самостоятельно справляться со своим страхом.
Постепенно картина жизни Светланы окончательно прояснилась. Когда мать девочки умерла, отец был безутешен, он очень любил свою жену, и потому горе его было просто сокрушительным. К сожалению, свою боль он вымещал, по большей мере, на маленькой дочке: кричал ей, что ее мать умерла из-за нее, потому что если бы она не забеременела и не родила Светку, то болезнь не захватила бы ее, а теперь она умерла, а Светка осталась, хотя лучше было бы наоборот; а иногда отец предвещал дочери такую же смерть. Светлана говорит, что не держит на отца зла, что она понимает, как ему было плохо, но это взрослая оценка ситуации. А маленький ребенок не способен адекватно оценить происходящее, он все принимает за чистую монету, тем более, если речь идет о близких людях. Неосторожные, отвратительные обвинения отца сыграли в жизни Светланы решающую роль: отец, возможно и не желая того, составил жизненный сценарий для своей дочери, и девочка была обречена на неудачную, скомканную жизнь.
А произошло вот что: из гневных и несправедливых высказываний отца мозг ребенка выделил основные постулаты, простые и понятные, и принял их за аксиому. Получилось примерно следующее: 1. Я виновата в смерти моей матери; 2. Отец меня не любит, потому что я виновата в смерти моей матери; 3. Я тоже умру, как моя мать. Далее ребенок делает для себя естественный вывод: если бы я умерла, отец любил бы меня, как умершую мать. Разумеется, не стоит думать, что ребенок сознательно все это обдумывает, нет – задействовано его подсознание; мозг малыша похож на блокнот с чистыми листами, в котором записывается все, что происходит вокруг. И очень часто мы, взрослые, весьма неосторожно «записываем» в этот «блокнот» такие записи, которых делать ни в коем случае не следовало! Однако вернемся к Светлане.
Ее детский мозг зафиксировал главную идею: для того, чтобы тебя любили, нужно умереть. Ребенок всегда старается угодить своим близким, сделать все возможное, чтобы мама или папа обратили на него внимание, похвалили, приласкали. И поэтому всем своим существом Светочка стала стремиться к смерти. Разумеется, речь не идет о сознательных попытках самоубийства; отец указал своей дочке не только цель (смерть), но и пути ее достижения – стать взрослой и заболеть раком груди. Иначе говоря, подсознательно Светлана с детства была ориентирована на то, чтобы в урочный час (в молодом возрасте!) заболеть и умереть, как ее бабушка и мама. Именно это ее стремление к смерти, к саморазрушению (сильно развитое мортидо!) и стало причиной сильнейшего душевного разлада, страха, с которым она и пришла ко мне.
Дело в том, что роль сознания с возрастом усиливается, и, став взрослой девушкой, Светлана, конечно же, забыла впечатления детства и уж точно ничего не помнила о своей «жизненной цели», о том страшном сценарии, который выработал и заложил в нее ее отец. Эмоциональной связи с отцом у девушки не было, они виделись достаточно редко, и этот человек не имел уже над ней той власти, которая была у него раньше. И поэтому Светлана со временем поняла, что ей нравится жить, у нее появились какие-то конкретные цели: выучиться на журналиста, найти себе хорошую и интересную работу, выйти замуж за любимого человека, создать крепкую семью и родить милых детишек... Молодая женщина искренне хотела жить нормальной жизнью, найти свое женское счастье, но... Беда в том, что ее жизненный сценарий, заложенный в нее отцом, никуда не делся, – он так и остался в ней, и подсознательно Светлана не перестала стремиться к смерти. Вот вам и противоречие: сознание девушки направлено на жизнь, а подсознание толкает ее к смерти. Любовь к жизни (либидо) противостоит тяге к смерти (мортидо), и результат этого противостояния зависит от того, какая из противоборствующих сторон окажется сильнее.
Все это очень серьезно, поскольку для того, чтобы жизнь Светланы вернулась в нормальное русло и страх перестал ее мучить, мне пришлось сражаться с ее подсознанием. В гармонично развитом человеке либидо и мортидо, две противоположности, любовь к себе и к окружающему миру и тяга к разрушению всего сущего и себя самого, примерно равны по силе, и именно их равенство и является залогом душевного равновесия человека. Но бывает, что чаша весов смещается в ту или иную сторону: если человек больше всего на свете любит себя самого, то это состояние самовлюбленности называют эгоцентризмом или эгоистичностью. Это неприятно, но не смертельно. Хуже, если у человека сильнее развито мортидо: в этом случае он либо стремится уничтожить все вокруг себя (из этих людей получаются вандалы и убийцы), либо направляет свою ненависть против себя самого. Люди с тягой к саморазрушению либо заканчивают свою жизнь самоубийством, либо предпочитают убивать себя медленно: например, с помощью алкоголя или наркотиков. Как бы там ни было, лучше уж пусть в человеке преобладает либидо, вы согласны со мной?
У Светланы с детства было сильнее развито мортидо, однако со временем ее либидо разрослось, окрепло и стало достаточно сильным, чтобы противостоять мортидо. Девушка стала испытывать дискомфорт. Ее жизненный сценарий вошел в противоречие с сознательно обретенными желаниями: ее жизненная установка гласит, что для того, чтобы обрести любовь мужчины, ей нужно умереть; но сознание Светланы настаивает на том, что нужно жить и любить! Это противоречие, запрятанное в глубине подсознания, не могло проявиться открыто, ведь, как я уже говорила, ребенок воспринял отцовскую установку как приказ, но сделал это несознательно; и потому в голом виде это противостояние выйти на свет не могло. И потому оно предстало в завуалированном виде: с некоторых пор (со смерти двоюродной сестры) Светлана стала испытывать страх перед смертью (которая, по ее убеждению, непременно должна в скором времени последовать!). И мне стоило больших трудов разубедить девушку и доказать ей, что это вовсе не факт, что она должна умереть молодой; просто ее подсознание хочет смерти, а сознание противится этому, отсюда и вполне естественный страх!
В общении со Светланой я избрала самый простой, но в то же время действенный путь: я давала ей возможность говорить без остановки, время от времени задавая ей наводящие вопросы, подталкивая ее к определенным выводам, освобождая ее от груза проблем и забот. Некоторые из моих сеансов протекали в виде «бесед на кушетке»: я предпочитаю не практиковать гипноз, но иногда, в редких случаях, прибегаю к нему как к прекрасному расслабляющему средству. И пару раз я позволила себе воздействовать на Светлану с помощью гипноза: погрузившись в неглубокий транс, моя подопечная сумела вспомнить множество полезных для нашего дела (и прежде всего, для нее самой!) вещей, которые в какой-то степени ускорили процесс ее выздоровления. Скажем, она вспомнила некоторые сцены из детства, связанные с ее отцом: оказывается, он был жесток с ней не только на словах, но даже иногда бил ее ремнем, один раз ударил поясом с металлической пряжкой и разбил ей губу. Был случай, когда отец сильно толкнул ее на улице, и она упала, до крови разодрав коленку об асфальт. Обо всем этом Светлана давно забыла, и только в гипнотическом состоянии мы сумели добраться до этих воспоминаний.
Я не зря особо выделила эти картинки из детства: все мое дальнейшее терапевтическое воздействие на Светлану так или иначе сводилось к жестокости ее отца. Мне это было нужно не для того, чтобы вызвать в душе девушки ненависть к ее родителю; просто очень важно было научить Светлану адекватно воспринимать прошлое вообще и ее отца в частности. Показав, что ее отец вовсе не идеальный человек, то есть не такой, каким она представляла его себе в детстве, я тем самым доказала своей подопечной, что слова такого человека не могут и не должны восприниматься как истина. Иначе говоря, сведя на нет значимость отца, сбив его с пьедестала, я доказала Светлане, что и те отцовские слова, которые стали ее жизненной установкой, – просто слова, и не более того! Разумеется, мне пришлось затратить не один сеанс на то, чтобы заставить девушку поверить мне, но игра стоила свеч; когда подсознание Светланы примирилось с этой мыслью, дело пошло значительно быстрее. Потеряв свою опору, жизненный сценарий Светланы сам собой рухнул, и теперь девушка могла создать себе другой сценарий, позитивный.
Самое интересное то, что даже сны Светланы заметно изменились с тех пор, как мы начали с ней заниматься. Поначалу все ее сновидения были тревожного характера, с кладбищенскими мотивами. Но после десятого сеанса девушке стали сниться хорошие вещи, она с удовольствием пересказывала мне свои сновидения. Кстати, я посоветовала Светлане записывать все свои сны в особую тетрадку, и через некоторое время прочитать их. Это покажет ей самой, насколько сильно она изменилась, и что иной стала вся ее жизнь; ведь, как известно, в ночных сновидениях отражаются впечатления дня и те ассоциации, которые они за собой тянут. К моему великому удовольствию, сны Светланы перестали быть мрачными и пессимистичными, в них стали проявляться светлые и радостные эмоции. А это значит, что моя подопечная перестала нуждаться в моей помощи.
У меня нет ни желания, ни возможности подробно описывать каждый сеанс, ведь их было пятнадцать, и детальное описание моих разговоров со Светланой заняло бы очень много места и вряд ли было бы интересно непосвященным людям, тем, кто никоим образом не связан с психоанализом. Но единственное, на что я бы хотела обратить ваше внимание, – это вот на какой момент. Всем нам знакомо состояние страха, однако не все умеют от него избавляться. Но я научу вас действенному способу борьбы! Видите ли, вам будет куда проще справляться со своими страхами, если вы осознаете простую вещь: человек больше всего на свете боится того, чего... хочет! Это не парадокс, это на самом деле так и есть, просто это ваше желание спрятано в подсознании и вы можете ничего о нем не знать. Простой пример – желание Светланы умереть.
Так вот, для того, чтобы побороть свой страх, вы должны докопаться до его истоков, то есть отыскать причину страха и понять, откуда возникло ваше подсознательное желание совершить то или подвергнуться тому, чего вы так боитесь. Возможно, и скорее всего, что корни вашего страха вы отыщете в своем детстве. Может быть, это были неосторожные слова ваших родителей или какое-нибудь яркое впечатление, которое навсегда отпечаталось в вашем мозгу. Как бы там ни было, рассмотрев свой страх в деталях и поняв его природу, вы сможете с ним справиться, он уже не будет подавлять вас своей тяжестью и мрачностью. Вы снова сможете взять ситуацию под контроль, а это уже немало, согласитесь!
Кстати, все страхи, связанные со здоровьем (боязнь выпасть из окна, повредить себе позвоночник, подцепить какую-нибудь заразу и так далее) вытекают непосредственно из страха смерти, так что рассматривать их отдельно не имеет смысла. Скажем, вы страшно боитесь заболеть раком или СПИДом – это говорит о том, что данные болезни в какой-то момент жизни стали для вас синонимом смерти, то есть, опять-таки, вам страшно умереть. Почему вы выбрали именно эти болезни – знаете только вы сами, точнее, ваше подсознание. Однако страшитесь вы не процесса (хотя, конечно, ничего приятного в самой болезни нет и быть не может!), а конечного результата. Кто пробудил в вас этот страх, я не знаю, – но вы можете разобраться в этом вместе со своим психоаналитиком.